— И что же из всего этого следует?

Похоже, князь высказал общую мысль, потому что все остальные, включая полковника Мирского, только глаза таращили. И даже взгляд Государя Императора, на ростовом портрете, занимавшем весь простенок позади стола, казался удивленным.   

— А то, что тот, кто прислал убийцу, тоже не знает, какой из перечисленных вариантов имеет место быть! — поднял указательный палец аналитик.

— Это очевидно, — согласился Даниил Николаевич, потирая переносицу. — Но ничего не объясняет.

— Как же?! — полковник азартно вскочил и забегал по кабинету. — Если мы принимаем за основу человечность их поведения, то всякая неясность поставит их перед дилеммой: продолжать действовать так же, зная, что их раскрыли или изобретать что-то новое. Первое — перечеркивает все прежние достижения. Второе — требует много времени и средств. Которого у них сейчас нет. Цугцванг…

— Ваше Высочество… — не выдержал Евгений Константинович. — Я приношу вои глубочайшие извинения, но речь идет не о абстрактной функции, а о моей дочери и сыне друга. Возможно, вы отлично понимаете полковника Саблина. Но, ради всего святого, прикажите ему объясняться яснее.

— Да, Тимофей Ильич… — Великий князь потянулся к поставцу, но передумал. — Вы, уж и в самом деле, батенька… Попытайтесь изложить свои мысли проще. 

Полковник остановился так резко, будто на стену налетел.

— Проще? — в голосе аналитика звучало неимоверное удивление. — А разве я сказал что-то сложное?

Князь развел руками.

— Угу… Ну тогда, может, так… Эннэми не знают, распознали мы в стрелке репликант или нет. Но ведь могли! А это значит, что теперь их шпионов будут ждать.

— Это понятно.

— И, чтобы избежать провала, придется искать другие методы для разведки, диверсии и внедрения?

— Конечно.

— А если не распознали? Вы же понимаете, ваше высокопревосходительство, какие колоссальные средства им придется вложить, потратить драгоценного времени, всего лишь из-за предположения, что секрет раскрыт. Или — рисковать, не зная что получится. От массовых потерь среди разведчиков, до получения дезинформации, если с ними устроят игру наши спецы.

Генералиссимус медленно кивнул. Похоже, он второй в этой комнате, начинал понимать, к чему клонит Саблин.

— И мы обязаны оставить эннэми в неведении как можно дольше. Вы это предлагаете?

— Конечно! — аналитик опять засновал кабинетом, как ткацкий челнок. — Никто, кроме присутствующих здесь, больше не должен знать правды. Никто! Ни при каких обстоятельствах!

— Вынужден согласиться. Это и в самом деле архи важно. Но не дает ответа на первый вопрос: что делать с ребятами?

Взгляд у Саблина стал холодным и тяжелым, как дуло боевого бластера. Заглядывать в которое лишний раз нет желания, даже при отсоединенной батарее. 

— Казнить! Обоих! Как государственных преступников… — решительно взмахнул рукой главный аналитик Генерального Штаба.

— Ой! — Аня издала первый звук за все время. — За что?

— Понарошку, конечно…  — поправился тот. — Но, Ваше Императорское Высочество, нравится это вам или нет — лучше подтасовки фактов, чем та, которую затеял прежний начальник охраны Государя, и придумать сложно. Так что, придется его вернуть, наградить, повысить и отдать на растерзание журналистам. А после пресс-конференции — отправить инспектировать самые отдаленные колонии.

— Увы, друзья мои, — Великий Князь таки достал штоф из поставца. — Тимофей Ильич и в этот раз прав на все сто. Мы, конечно же, постараемся сделать вашу вынужденную ссылку максимально комфортной. Но, до окончания войны, вам придется стать невидимками.   

— Именно, невидимками… — словно в предвкушении чего-то очень приятного, потер ладони Саблин. — Какую замечательная рокировка может получиться. Я еже готов…

— Подождите… — голос Тихона как никогда прежде соответствовал его имени. —  Вы сказали: никто, кроме находящихся в этой комнате?.. А как же матери? Вы о них подумали?

Великий Князь смущенно прокашлялся и многозначительно шевельнул бровью, глядя на Саблина.

— Да, такой вот неожиданный иммельман* (*Петля Иммельмана, — фигура сложного пилотажа, полупетля с полубочкой. Представляет собой половину восходящей петли, которая завершается в верхней точке переворотом на 180 градусов для выхода в обычный горизонтальный полёт), господин полковник. В шахматы играть проще. У фигур нет матерей. И их никто не ждет дома. 

Часть вторая БЕГЛЕЦЫ 

Глава 9

Глава  девятая

Какой смысл пялиться в монитор, если он показывает не то, что на самом деле находится снаружи, а транслирует картинку под условным названием «звездная россыпь», спонтанно подобранную искусственным интеллектом, чтобы украсить интерьер. Выполняя установки психологов, в один голос утверждающих, что непроглядная тьма, какой наш глаз воспринимает изнанку гиперпространства, нагоняют уныние, тоску и вызывают депрессию. 

Аня потратила немного времени, пытаясь обыграть компьютер в шашки, но это ей ни разу не удалось, полистала первый подвернувшийся в списке журнал для девушек, от десятков таких же, отличающийся только названием, и, решив что таким образом все приличия соблюдены, приступила к самому любимому занятию всех женщин, независимо от возраста — разговору «по душам».

— Слышь, Тишка… — протянула руку и легонько прикоснулась к плечу дремлющего в соседнем кресле парня.

— Да, да, мама… я уже не сплю. Встаю уже…

Парень попытался повернуться на бок и укрыться воображаемым одеялом. Компрессионные ремни этого не позволили, и Тихон проснулся. Пару секунд хлопал глазами, потом взял из крепления тубу с мультивитаминным соком и смочил горло.

— Привет… Давно не спишь?

— Почти час.

— Да? Ну и зря… — Тихон сладко потянулся. — А мне такой хороший сон снился…

Потом посмотрел на хронометр, карту маршрута и опять зевнул.

— Почти два часа еще до прыжка. Можно спать дальше. За окном, — кивнул на мониторы, — все равно ничего интересного. А принимать пищу до перехода, самому себе проблемы создавать…

Помолчал и неожиданно улыбнулся.

— Тебя в детстве тоже пугали, что колбаса в животе дырку сделает… при перегрузке?

— Я маленькая не летала…

— А-а… А меня мама пугала. Отец жутко ругался, мол, не морочь парню голову, объясни нормально. А она говорила, что есть вещи, которые человек узнает параллельно с взрослением. И чтобы он не отнимал у меня детство.

Тихон нахмурился. В сложившихся обстоятельствах, милые детские воспоминания только тоску нагоняли. 

— Тишка, а Тишка… — Аня опять коснулась его плеча.

— Чего?

— Ты смеяться не будешь?

— Вообще-то, не до смеху… — проворчал тот. Но девушка смотрела так простодушно, что ему стало неловко за невольную грубость. — Ну ты чего, Аня? Мы ж теперь с тобою, что сиамские близнецы. Я и сам тебя не обижу, и никому другому не позволю. Обещаю.

— Спасибо. Я знаю… Но, тогда объясни мне, что происходит? А то я до сих пор так ничего и не поняла.

— В смысле? — парень по-настоящему изумился. — Положим, пока изрекал свои теории полковник Саблин, я и сам пятое через десятое… Но, потом, когда твой отец говорил с нашими мамами…

— Умные все такие… — надула губки Аня и обижено отвернулась. — В шашки и то не с кем сыграть…

— А при чем тут шашки?.. — окончательно запутался парень. — Ладно, ладно… Не дуйся. Что ты, в самом деле? Разве не знаешь, что хуже голодного мужчины зверя нет.

Шутка так себе, с бородой ниже пояса. Но тем ни менее сработала.

— Мужчина… — хмыкнула Аня.